Современная психодиагностика России. Преодоление кризиса: сборник материалов III Всероссийской конференции: в 2 т. / редколлегия: Н.А. Батурин (отв. ред.) и др. – Челябинск: Издательский центр ЮУрГУ, 2015. Т.1. – 380 с.
Со стр. 266-271
УДК 159.9.07
ББК Ю93-95
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ДИАГНОСТИКА: ОТ КОНСТАТАЦИИ К РАЗВИТИЮ
Резапкина Г.В.
E-mail: 5233942@mail.ru
Федеральный институт развития образования, г. Москва
В статье прослеживаются некоторые тенденции изменений в представлениях о психологической диагностике как возможности констатации ряда личностных параметров человека. Разница в подходах объясняется разным пониманием психологом смысла своей работы и отношения к своему клиенту, а также социально-политическим контекстом.
Ключевые слова: психологическая диагностика, феноменологический подход, принципы психологический диагностики, принципы феноменологического подхода.
266
ББК Ю93-95
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ДИАГНОСТИКА: ОТ КОНСТАТАЦИИ К РАЗВИТИЮ
Резапкина Г.В.
E-mail: 5233942@mail.ru
Федеральный институт развития образования, г. Москва
В статье прослеживаются некоторые тенденции изменений в представлениях о психологической диагностике как возможности констатации ряда личностных параметров человека. Разница в подходах объясняется разным пониманием психологом смысла своей работы и отношения к своему клиенту, а также социально-политическим контекстом.
Ключевые слова: психологическая диагностика, феноменологический подход, принципы психологический диагностики, принципы феноменологического подхода.
266
Стремление человека узнать что-то о себе с помощью тестов и гороскопов не перестает удивлять, как и детская радость от совпадения полученных результатов со своими представлениями о себе. Это – в том случае, если тест не рассматривается, как способ просчитать, измерить или вывести на чистую воду. Для чего создавались тесты?
Для чего создавались тесты?
В конце XIX века английский ученый Ф. Гальтон обследовал по семнадцати параметрам несколько тысяч человек на Лондонской международной выставке, показав, насколько велики различия между людьми даже одного возраста. Это было началом прикладной психологии. Термин «психотехника» впервые употребил Д. Кеттелл в своей статье «Mental Tests and Measurements» («Умственные тесты и измерения»), опубликованной в 1890 году. Послесловие к статье написал сам Гальтон. Кеттел был убежден, что психология должна быть такой же строгой, как физические науки, поэтому ей необходимо базироваться на эксперименте и измерении – только тогда результаты тестирования будут иметь ценность.
В 1905 году французский психолог А. Бине по заказу французского правительства создал один из первых психологических тестов оценки интеллекта для «правильного» распределения школьников по ступеням обучения. Впоследствии различными учеными создаются батареи тестов для решения практических задач, в первую очередь, в области промышленности и вооружения.
Отвечая на индустриальные запросы, американский социолог Ф. Парсонс предложил на первый взгляд логичную модель профессионального выбора, которая используется и сейчас, правда, без особого успеха. По мнению ученого, достаточно «просчитать» человека с помощью тестов, узнать требования каждой профессии, а затем организовать встречу человека с «подходящей» профессией.
В конце Первой мировой войны психологи Американской психологической ассоциации под руководством Р. Йеркса разработали первые групповые тесты для массовой оценки пригодности призывников к службе в различных родах войск.
В России становление и развитие психологической диагностики связано с именами крупнейших ученых XIX–XX века А.Ф. Лазурского, В.М. Бехтерева, П.Ф. Лесгафта, Г.И. Россолимо, который разработал методику комплексной диагностики индивидуальных психических свойств. Как и за рубежом, серьезные научные исследования были поставлены на службу промышленности. Исследование профессиональной пригодности проводилось в Московском психоневрологическом институте, Ленинградском НИИ охраны детей и подростков, Институте по изучению профессиональных болезней им. В.А. Обуха, Лаборатории промышленной психотехники и других учреждениях, специалисты которых пользовались заслуженным авторитетом не только в нашей стране, но и за ее пределами.
267
Для чего создавались тесты?
В конце XIX века английский ученый Ф. Гальтон обследовал по семнадцати параметрам несколько тысяч человек на Лондонской международной выставке, показав, насколько велики различия между людьми даже одного возраста. Это было началом прикладной психологии. Термин «психотехника» впервые употребил Д. Кеттелл в своей статье «Mental Tests and Measurements» («Умственные тесты и измерения»), опубликованной в 1890 году. Послесловие к статье написал сам Гальтон. Кеттел был убежден, что психология должна быть такой же строгой, как физические науки, поэтому ей необходимо базироваться на эксперименте и измерении – только тогда результаты тестирования будут иметь ценность.
В 1905 году французский психолог А. Бине по заказу французского правительства создал один из первых психологических тестов оценки интеллекта для «правильного» распределения школьников по ступеням обучения. Впоследствии различными учеными создаются батареи тестов для решения практических задач, в первую очередь, в области промышленности и вооружения.
Отвечая на индустриальные запросы, американский социолог Ф. Парсонс предложил на первый взгляд логичную модель профессионального выбора, которая используется и сейчас, правда, без особого успеха. По мнению ученого, достаточно «просчитать» человека с помощью тестов, узнать требования каждой профессии, а затем организовать встречу человека с «подходящей» профессией.
В конце Первой мировой войны психологи Американской психологической ассоциации под руководством Р. Йеркса разработали первые групповые тесты для массовой оценки пригодности призывников к службе в различных родах войск.
В России становление и развитие психологической диагностики связано с именами крупнейших ученых XIX–XX века А.Ф. Лазурского, В.М. Бехтерева, П.Ф. Лесгафта, Г.И. Россолимо, который разработал методику комплексной диагностики индивидуальных психических свойств. Как и за рубежом, серьезные научные исследования были поставлены на службу промышленности. Исследование профессиональной пригодности проводилось в Московском психоневрологическом институте, Ленинградском НИИ охраны детей и подростков, Институте по изучению профессиональных болезней им. В.А. Обуха, Лаборатории промышленной психотехники и других учреждениях, специалисты которых пользовались заслуженным авторитетом не только в нашей стране, но и за ее пределами.
267
Дальнейшее развитие психологической диагностики в нашей стране было предопределено идеологическими причинами, повлекшими изменения в сфере экономики. В условиях отказа от принципов рыночной экономики в пользу административных методов управления накопленный опыт оказался невостребованным. Исследования были свернуты, кабинеты и лаборатории упразднены, а лидер советской психотехники И.Н. Шпильрейн, получивший образование в университетах Гейдельберга и Лейпцига, был арестован по обвинению в контрреволюционной пропаганде и расстрелян в 1937 году.
По мнению известного специалиста в области психологической диагностики А.Г. Шмелева, выход печально известного постановления 1936 года, подрубившего под корень советскую школу исследований в области психологических измерений, был вызван тем, что высокопоставленные чиновники увидели в них угрозу своему положению.
С тех пор зарубежная диагностика ушла далеко вперед, а отечественная не смогла даже приблизиться к довоенному уровню, хотя развивались параллельно и шли в одном направлении. Куда ведет это путь?
Куда ведет это путь?
Великий русский философ Н.А. Бердяев в середине XX века отмечал, что «есть два типа философии: философия ценностей и философия блага или пользы» [2]. Эту мысль через 40 лет разовьет А.Г. Асмолов в статье «Непройденный путь: от культуры полезности к культуре достоинства»: «До тех пор, пока культура ориентирована на отношения полезности, а не достоинства, в ней урезается время, отводимое на детство, старость не обладает ценностью, а образованию отводится роль социального сироты, которого терпят постольку, поскольку приходится тратить время на дрессуру, подготовку человека к исполнению полезных служебных функций» [1].
Хотя за сто лет произошли революционные изменения во всех областях науки, вектор психологической диагностики до сих пор направлен на поиск соответствия человека определенным критериям или параметрам, которые устанавливает автор методики, то есть сводится к более или менее оправданной констатации личностных особенностей, значимых для подбора персонала, определения вменяемости и прочих утилитарных задач.
Психолог в этой ситуации рассматривает внутренний мир клиента с позиции внешнего наблюдателя. Клиент может относиться к работе психолога с доверием ребенка, обреченностью безнадежно больного человека или скепсисом героя Энтони Хопкинса из фильма «Молчание ягнят» маньяка – психолога Ганнибала Лектера, который, взглянув на опросник, предложенный ему агентом Старлинг, иронично замечает: «И вы надеялись поразить меня этим тупым оружием?»
В любом случае говорить о равноправном сотрудничестве не приходится – клиент изначально поставлен в ситуацию сдачи экзамена, от которого, возможно, зависит его карьера или душевное благополучие. И, несмотря на
268
По мнению известного специалиста в области психологической диагностики А.Г. Шмелева, выход печально известного постановления 1936 года, подрубившего под корень советскую школу исследований в области психологических измерений, был вызван тем, что высокопоставленные чиновники увидели в них угрозу своему положению.
С тех пор зарубежная диагностика ушла далеко вперед, а отечественная не смогла даже приблизиться к довоенному уровню, хотя развивались параллельно и шли в одном направлении. Куда ведет это путь?
Куда ведет это путь?
Великий русский философ Н.А. Бердяев в середине XX века отмечал, что «есть два типа философии: философия ценностей и философия блага или пользы» [2]. Эту мысль через 40 лет разовьет А.Г. Асмолов в статье «Непройденный путь: от культуры полезности к культуре достоинства»: «До тех пор, пока культура ориентирована на отношения полезности, а не достоинства, в ней урезается время, отводимое на детство, старость не обладает ценностью, а образованию отводится роль социального сироты, которого терпят постольку, поскольку приходится тратить время на дрессуру, подготовку человека к исполнению полезных служебных функций» [1].
Хотя за сто лет произошли революционные изменения во всех областях науки, вектор психологической диагностики до сих пор направлен на поиск соответствия человека определенным критериям или параметрам, которые устанавливает автор методики, то есть сводится к более или менее оправданной констатации личностных особенностей, значимых для подбора персонала, определения вменяемости и прочих утилитарных задач.
Психолог в этой ситуации рассматривает внутренний мир клиента с позиции внешнего наблюдателя. Клиент может относиться к работе психолога с доверием ребенка, обреченностью безнадежно больного человека или скепсисом героя Энтони Хопкинса из фильма «Молчание ягнят» маньяка – психолога Ганнибала Лектера, который, взглянув на опросник, предложенный ему агентом Старлинг, иронично замечает: «И вы надеялись поразить меня этим тупым оружием?»
В любом случае говорить о равноправном сотрудничестве не приходится – клиент изначально поставлен в ситуацию сдачи экзамена, от которого, возможно, зависит его карьера или душевное благополучие. И, несмотря на
268
призывы психолога к искренности, подобно нерадивому студенту, вольно или невольно искажает результаты тестирования.
Задачу клиента облегчает доступность многих тестов – в комплекте с методическими рекомендациями «Как провести тестирование» идут рекомендации «Как пройти тестирование», превращая диагностику в борьбу кинжала и кольчуги. Показательно, что А.Г. Шмелев называет тест оружием проникновения в человеческую психику, и признает за испытуемым право на сопротивление [5].
Бывает, что клиенту нужна защита от самого психолога, который с помощью диагностики решает задачи, далекие от психологии.
Несколько лет назад в Московский областной центр профессиональной ориентации обратился сотрудник колонии, расположенной в небольшом уральском городке. Офицер не прошел аттестацию из-за избыточной компетенции – знакомый с основами психологической диагностики, он, на свою беду, указал психологу на некорректность использования цветового теста Люшера. Чтобы не потерять работу, ему потребовалась независимая диагностика, которая подтвердила его профессиональную пригодность.
Ситуация, когда диагностика превращается в соревнование между психологом и клиентом, в котором не бывает победителей, типична не только при отборе и подборе персонала – подсознательное стремление человека казаться лучше, чем он есть на самом деле или выдавать идеальное за реальное ставит под сомнения достоверность любой диагностики, основанной на самооценке.
Иначе и быть не может, если сверхзадача такой диагностики – обслуживание государства, помощь в решении производственных проблем, а не проблем клиента, даже если эта задача завуалирована или не осознается даже самим психологом. Безусловно, и в такой диагностике есть смысл и польза, только «благопотребителем» этой услуги является не клиент в психологическом понимании этого слова, а работодатели, представители силовых структур или надзорных органов.
Знакомясь в начале двухтысячных годов с опытом французских психологов по оценке профессиональной компетенции, я была удивлена, узнав, что французы действуют всегда в интересах клиента, несмотря на то, что многодневное обследование оплачивает работодатель. Психолог не вправе разглашать информацию, которая может повредить клиенту! Получается, что заказчик за свои кровные тогда еще франки получал неполную информацию о человеке, на которого имел какие-то виды, причем самая значимая для принятия решения часть этой информации из гуманистических соображений скрывалась.
В нашей стране такое вряд ли возможно – организационное тестирование обычно рассматривается как инструмент защиты интересов третьих лиц. Чаще всего это заказчики. С этой позиции тесты могут быть использованы для оценки профессиональной компетенции в вопросах управления
269
Задачу клиента облегчает доступность многих тестов – в комплекте с методическими рекомендациями «Как провести тестирование» идут рекомендации «Как пройти тестирование», превращая диагностику в борьбу кинжала и кольчуги. Показательно, что А.Г. Шмелев называет тест оружием проникновения в человеческую психику, и признает за испытуемым право на сопротивление [5].
Бывает, что клиенту нужна защита от самого психолога, который с помощью диагностики решает задачи, далекие от психологии.
Несколько лет назад в Московский областной центр профессиональной ориентации обратился сотрудник колонии, расположенной в небольшом уральском городке. Офицер не прошел аттестацию из-за избыточной компетенции – знакомый с основами психологической диагностики, он, на свою беду, указал психологу на некорректность использования цветового теста Люшера. Чтобы не потерять работу, ему потребовалась независимая диагностика, которая подтвердила его профессиональную пригодность.
Ситуация, когда диагностика превращается в соревнование между психологом и клиентом, в котором не бывает победителей, типична не только при отборе и подборе персонала – подсознательное стремление человека казаться лучше, чем он есть на самом деле или выдавать идеальное за реальное ставит под сомнения достоверность любой диагностики, основанной на самооценке.
Иначе и быть не может, если сверхзадача такой диагностики – обслуживание государства, помощь в решении производственных проблем, а не проблем клиента, даже если эта задача завуалирована или не осознается даже самим психологом. Безусловно, и в такой диагностике есть смысл и польза, только «благопотребителем» этой услуги является не клиент в психологическом понимании этого слова, а работодатели, представители силовых структур или надзорных органов.
Знакомясь в начале двухтысячных годов с опытом французских психологов по оценке профессиональной компетенции, я была удивлена, узнав, что французы действуют всегда в интересах клиента, несмотря на то, что многодневное обследование оплачивает работодатель. Психолог не вправе разглашать информацию, которая может повредить клиенту! Получается, что заказчик за свои кровные тогда еще франки получал неполную информацию о человеке, на которого имел какие-то виды, причем самая значимая для принятия решения часть этой информации из гуманистических соображений скрывалась.
В нашей стране такое вряд ли возможно – организационное тестирование обычно рассматривается как инструмент защиты интересов третьих лиц. Чаще всего это заказчики. С этой позиции тесты могут быть использованы для оценки профессиональной компетенции в вопросах управления
269
организацией, партией или страной, защищая общество от неадекватных руководителей или политиков. Вот только слабо верится в жизнеспособность независимого института медико-психиатрической экспертизы, а желающих повторить судьбу Шпильрейна пока не наблюдается.
Возможны ли другие варианты?
Феноменологический взгляд на сущность психологического консультирования, предложенный в начале XX века немецким психологом К. Ясперсом на основе концепции феноменологической философии и психологии Э. Гуссерля, рассматривает диагностику в совершенно иной плоскости.
В основе феноменологического подхода лежит понятие «феномена», которым можно обозначать любое психическое переживание, поступок, мимику, жесты, речевые особенности. Кроме того, в качестве феномена можно рассматривать определенные индивидуально-психологические качества и свойства человека, его способности, навыки, привычки, реакции, стиль мышления.
Перечислим основные принципы феноменологического метода. Принцип понимания в противовес принципу объяснения, основанному на критерии понятности или непонятности поведения человека для психолога возможен, если психолог смотрит на другого не холодным, отстраненным взглядом энтомолога, а с любовью и сочувствием.
Принцип «эпохе», то есть воздержание от преждевременного суждения, заключается в том, что в период феноменологического исследования следует «вчувствоваться» в состояние клиента, что не означает растворения в переживаниях другого человека и не исключает анализа его состояния.
Принцип беспристрастности и точности описания феномена заключается в требовании исключить субъективизм и предвзятость по отношению к клиенту, основанные на собственном жизненном опыте.
Принцип контекстуальности подразумевает, что феномен не существует изолированно, а является частью общего восприятия и понимания человеком окружающего мира и самого себя в контексте времени и пространства.
Но главное отличие феноменологического подхода – доверие к человеку, обращение к его здоровой и правильной сущности, которая в традиции экзистенциальной психологии называется Person, что близко к нашему «совесть».
Результат диагностики, основанной на этих принципах – «не ярлык, а описание того, как человек организует свой опыт, это феноменологическое исследование в процессе диалога клиента и терапевта…» [3].
Диагностика, основанная на феноменологическом подходе, не нуждается в защите от неискренних ответов уже потому, что клиент имеет право на любую степень откровенности, которая не будет обращена против него.
270
Возможны ли другие варианты?
Феноменологический взгляд на сущность психологического консультирования, предложенный в начале XX века немецким психологом К. Ясперсом на основе концепции феноменологической философии и психологии Э. Гуссерля, рассматривает диагностику в совершенно иной плоскости.
В основе феноменологического подхода лежит понятие «феномена», которым можно обозначать любое психическое переживание, поступок, мимику, жесты, речевые особенности. Кроме того, в качестве феномена можно рассматривать определенные индивидуально-психологические качества и свойства человека, его способности, навыки, привычки, реакции, стиль мышления.
Перечислим основные принципы феноменологического метода. Принцип понимания в противовес принципу объяснения, основанному на критерии понятности или непонятности поведения человека для психолога возможен, если психолог смотрит на другого не холодным, отстраненным взглядом энтомолога, а с любовью и сочувствием.
Принцип «эпохе», то есть воздержание от преждевременного суждения, заключается в том, что в период феноменологического исследования следует «вчувствоваться» в состояние клиента, что не означает растворения в переживаниях другого человека и не исключает анализа его состояния.
Принцип беспристрастности и точности описания феномена заключается в требовании исключить субъективизм и предвзятость по отношению к клиенту, основанные на собственном жизненном опыте.
Принцип контекстуальности подразумевает, что феномен не существует изолированно, а является частью общего восприятия и понимания человеком окружающего мира и самого себя в контексте времени и пространства.
Но главное отличие феноменологического подхода – доверие к человеку, обращение к его здоровой и правильной сущности, которая в традиции экзистенциальной психологии называется Person, что близко к нашему «совесть».
Результат диагностики, основанной на этих принципах – «не ярлык, а описание того, как человек организует свой опыт, это феноменологическое исследование в процессе диалога клиента и терапевта…» [3].
Диагностика, основанная на феноменологическом подходе, не нуждается в защите от неискренних ответов уже потому, что клиент имеет право на любую степень откровенности, которая не будет обращена против него.
270
Диагностика, основанная на феноменологическом подходе, рассматри-вает человека как цель, а не как средство решения чьих-то задач или до-стижения чьих-то целей.
Диагностика, основанная на феноменологическом подходе, не ограничивается констатацией фактов – много ли проку от врача, который не лечит, а только ставит диагноз? – а задает вектор личностного развития.
Диагностика, основанная на феноменологическом подходе, помогает увидеть самое главное – то, что невозможно просчитать с помощью даже самых совершенных тестов – направленность личности, мотивы и жизненные ценности, – для этого необходимо «неусыпное и тщательнейшее изо дня в день воспитание в себе драгоценной доминанты безраздельного внимания к другому, к alter еgo. Только тогда, когда будут раскрыты уши для всех, нищета афинского чудака не помешает узнать в нем Сократа, из последнего оборванца будешь черпать крупицы любви и правды и для того, кого нарочито любишь, будешь действительно надежным и верным другом, открытым ему до прозрачности» [4].
Литература
1. Асмолов, А.Г. Непройденный путь: от культуры полезности к культуре достоинства / А.Г. Асмолов // Вопросы психологии. – 1990. – №5. C. 5–12.
2. Бердяев, Н.А. Царство Духа и Царство Кесаря / Н.А. Берядяев. – М.: Республика, 1995. – 375 с.
3. Калитеевская, Е.Р. Диагностика в гештальт-терапии / Е.Р. Калитеевская // Гештальт: Сборник материало Московского гештальт–института за 1998. – М.: Московский Гештальт-институт, 1999. – С. 25–29.
4. Ухтомский, А.А. Доминанта / А.А. Ухтомский. – СПб: Питер, 2002. – 448 с.
5. Шмелев, А.Г. Тест как оружие / А.Г. Шмелев // Психология. Журнал ВШЭ. – 2004. – Т.2, № 40. – С. 52.