© Бермант-Полякова О.В., 2015
Оркестровая сюита Георгия Свиридова "Время, вперёд!" (1968, 1977) сопровождала документальные кинофильмы о первых пятилетках и индустриализации. Фрагмент этой музыкальной темы открывал новости на Центральном Телевидении в советские годы и знаком, без преувеличения, каждому взрослому человеку в нашей стране.
Подгонять осёдланное время, а не рассуждать о нём, не чувствовать его, как погоду, и не видеть его, как окружающий ландшафт, - советским людям привычнее.
Люди, время и масштаб
В архитектуре есть понятие масштабности, - это характеристика соразмерности предметов, целого и отдельных его частей. Восприятие реальной величины предметов возникает только в сравнении их друг с другом. Чувство масштабности в реальном восприятии мира имеет свой аналог в восприятии идей, в том числе идей о людях и обществе.
[Spoiler (click to open)]
В психологии тема масштабности личности и поколения на фоне национальной истории, мировой политики и эпохи в культуре, - иными словами, тема восприятия социальных явлений в их конкретной величине и соразмерности социальному и культурному окружению, практически табуирована. Хронологическое время отдали историкам, эпицентическое (субъективное) время отдали психологам. Люди в исторической трансспективе, диалог поколений и их спор выскользнули из рассмотрения.
Сравнение "было-стало", "сначала-потом", "ребёнок-взрослый", "предыдущее поколение – нынешнее поколение" в официальной советской идеологии не поощрялось. Для советских граждан, в каждом поколении устремлённых к одной цели, а именно к строительству нового общества, конфликт между поколениями означал нежелание части общества идти к общей цели, - и сравнение поколений на фоне времени оказалось под негласным запретом. И хотя людям свойственно иметь внутреннее "мерило" жизни, думать в трансспективе, то есть соотносить всё прожитое с прошлым, настоящим или будущим и связывать создаваемое с определённой величиной, эстетическая неудовлетворённость социально-психологическим дискурсом остаётся неназванной.
Между тем как замысел требует соответствия масштабу реального предметного воплощения, как фигура требует соотнесённости с фоном, так и для самого человека смысл все его жизни требует соотнесённости с историей своей семьи, своего поколения, своей Родины, своей эпохи.
Мерилом масштабности в социальной жизни выступают люди, к которым прислушиваются. Это писатели и политики, режиссёры и хозяйственники, лидеры мнений своего поколения, общественное сознание предъявляет к ним требование эталонности: цельности в том, что делается и как делается. Несоответствие эталону оставляет чувство неуместности происходящего, неудовлетворённости подменой и исчезновением подлинности.
Развивая эту мысль, мы придём к идее "крупного масштаба" поколения на фоне общественной жизни всей эпохи, если в нём ведут диалог со временем авторы, осмысляющие действительность по-новому, и "мелкого масштаба" поколения, не сумевшего сказать своего слова и осмыслить для общественного сознания происходящее.
Владимир Пелевин в романе "Generation П" (1999) описал детей семидесятых, которые выбрали "Пепси" точно так же, как их родители выбрали Брежнева, - его литературный герой, Владилен Татарский, из советской эпохи переходит в эпоху рыночной экономики, одинокий и неприкаянный, а потом и бредящий, в разбухшем от рекламы мире. Он злоупотребляет психоактивными веществами и размышляет о том, что его поколение это "та самая собака с пятью лапами", то есть смерть Божественного.
Живописное повествование о 1990-х годах, узнаваемое современниками в достоверности деталей, показало бессмысленную жизнь человека, отчуждённого от своей семьи, без чувства "мы" со своим поколением, без гордости за свою Родину, без пульса времени своей истории и культуры. Психически здоровому человеку трудно узнать в Татарском и его отношениях с другими себя, - и роман остался вещью в себе, свидетельством уровня городского фольклора.
Право давать имя и право назначать контекст
В статье Бермант-Полякова О. В. Психодиагностика и жизнь // Концепт. – 2014. – Современные научные исследования. Выпуск 2. – ART 54461. – URL: http://e-koncept.ru/2014/54461.htm. – Гос. рег. Эл No ФС 77-49965. – ISSN 2304-120X. мне уже приходилось рассказывать о восьми уровнях психодиагностики, где восьмой уровень вводит идею авторства своей жизни и права назначать её контекст. Чтобы обрести свободу выбора судьбы и биографии, нужно быть способным слышать диалог поколений, чувствовать свою эпоху и видеть со стороны наррадигмы, действующие в национальном сознании. Это взгляд русской классической литературы, академическим психологам разработка диагностики такого уровня ещё предстоит.
Проиллюстрирую тезис на примере. И.С. Tургенев придумал социальный конструкт "лишнего человека" в повести "Дневник лишнего человека" (1850), - и мы думаем понятиями "лишних людей" и "потерянных поколений" словами, которые он вложил нам в умы и уста. Если вы почитаете описание:
Принадлежа к высшим классам общества, лишний человек отчуждён от дворянского сословия, презирает чиновничество, но, не имея перспективы иной самореализации, в основном проводит время за праздными развлечениями. Такой стиль жизни не в состоянии облегчить его скуку, что приводит к дуэлям, азартным играм и другому саморазрушительному поведению. К типичным чертам лишнего человека относятся «душевная усталость, глубокий скептицизм, разлад между словом и делом и, как правило, общественная пассивность»,
вы легко подверстаете современный типаж человека, имеющего высшее образование, однако отчуждённого от карьерной гонки, которую презирает, но, не имея перспективы иной самореализации, в основном проводит время за праздными хобби и путешествиями. Такой стиль жизни не в состоянии облегчить его скуку, что приводит к увлечению экстремальным спортом, компьютерным играм и саморазрушительному роману с психоактивными веществами. К типичным чертам разочаровавшегося в возможности перемен человека относятся душевная усталость, глубокий скептицизм и далее по тексту.
Напомню, Ли́шний челове́к — литературный герой, характерный для произведений русских писателей 1840-х и 1850-х гг. Обычно это человек значительных способностей, который не может реализовать свои таланты на официальном поприще николаевской России.
Это хороший пример социального конструкта (дворянского, потому что купеческий не имел своих гуманитариев, кто сформулирует для них собственную идею). А процессы, которые можно было осмыслить, были в то же время - домотканая Россия стала страной ситца, то есть полностью обновилась в промышленном плане (этого в упор не увидел классик русской литературы И.С. Тургенева).
Вот факты:
Динамику промышленного производства наиболее отчетливо характеризует показатель численности работающих. С 1804 по 1860 г. число рабочих в обрабатывающей промышленности увеличилось почти в 6 раз. На первом месте при этом стояли предприятия по выработке суконных и других шерстяных материй. Затем следовала полотняная промышленность, далее шелковая, хлопчатобумажная (вышедшая уже к 30-м годам XIX в. на первое место), кожевенная и т. д.
Наиболее быстро росла хлопчатобумажная промышленность, где в указанный период число рабочих увеличилось с 8 тыс. до 152 тыс. Промышленный переворот, начавшийся в этой отрасли в дореформенные годы, обусловил удешевление хлопчатобумажных тканей, применение в широких размерах вольнонаемного труда. Все это послужило причиной высоких темпов развития. В несколько раз возросла численность рабочих в суконной промышленности. В сахарной промышленности в начале века числилось всего 108 рабочих, а накануне крестьянской реформы – 64,8 тыс.
В связи с быстрым развитием хлопчатобумажной промышленности спрос на льняные ткани, в частности на парусное полотно, снизился; в итоге численность рабочих в этой отрасли за рассматриваемый период уменьшилась. Рабочих, занятых в частной и казенной горнозаводской промышленности России, включая и внезаводских рабочих, в 1860 г. было 245 тыс. человек.
Вотчинная промышленность, в особенности посессионная, уступала свои позиции промышленности, основанной на вольнонаемном труде, казенной и купеческой мануфактурам, а также мануфактуре государственных и крепостных крестьян (применявшей в этот период большей частью вольнонаемный труд). Отсюда http://www.historicus.ru/630
Поэт Сергей Есенин, воспевший "страну берёзового ситца" и крестьянскую Россию, одетую в ситцевый сарафан, появился десятилетия спустя ("Не жалею, не зову, не плачу", 1921). В современной Википедии, кстати, в статье "Сарафан" и статье "Русский национальный костюм" всё по-тургеневски, о ситцевой одежде ни слова.
Психологи, помалкивающие о времени
Это любопытное явление из общественной жизни двадцатого века. Психологи увлечены переводной психоаналитической литературой и помалкивают о восприятии себя на фоне поколения и эпохи, уверяя, что социологам виднее. Вгляд на окружающую российскую жизнь сквозь призму идей полувековой давности, не востребованных классификаторами душевных расстройств Всемирной организации здравоохранения, широко представлен в блогах и научных статьях современных авторов.
Слова "сквозь призму" здесь не случайны. У религиозной власти было две скрижали Завета, у царской – три стороны призмы, у советской – три источника и три составных части марксизма. Зерцало — трёхгранная призма с орлом наверху и с тремя указами Петра I (от 17 апреля 1722, 21 и 22 января 1724, ст. ст.) на гранях; в царской России была непременной принадлежностью каждого присутственного места. Раззолоченный символ государственной власти выглядел так:
Увлеченные переводной психологической литературой вместо царских указов поместили избранные страницы из Фрейда, Кернберг и Мак-Вильямс.
Те, кому их переусложнённые рассуждения не дались, водрузили себе на стол зерцало попроще, из Бурбо, Форвард и Хаэра.
Зерцало в деревенском музее:
Выразительным примером литературы в жанре "сквозь призму" служит книга Тани Танк "Бойся, я с тобой. Страшная книга о Роковых и Неотразимых", охарактеризованная как "первый глубокий анализ явления, основанный на реальных историях из жизни и трудах светил психоаналитики".
Психоаналитическое зерцало показало автору выращивание ребёнком ложного Я, перверзных нарциссов и их жертв в токсичных отношениях. В книге три разных мотивации (на получение восхищения от окружающих и от партнёра, на подчинение нужд партнёра достижению своей цели и на установление иерархии в отношениях, самоутверждение над партнёром и его принижение) и психопатическая корыстная мотивация описываются как в калейдоскопе.
Психодинамика отношений ни слова не говорит о потребности людей определённого психотипа (энергичных, целеустремлённых, жаждущих взяться за свершение великих дел и решение масштабных задач) приложить своё упорство и организаторский талант к настоящему Делу. Эта потребность – движущая сила их характера. Сам человек может быть умным и не очень, а в плане отношений с окружающими может быть проницательным, недалёким и даже глупцом, - что и даст разнообразие типов "Роковых и Неотразимых" с разным сочетанием четырёх мотиваций, упомянутых выше, одного и того же характера, упёртого в проект, заменяющий настоящее Дело, и хорошего, обычного, плохого умения понимать социальное взаимодействие.
Роковая Личность и Неотразимый Человек это человек, который превращает отношения полов в Дело, прикладывая к нему недюжинные организаторские силы. Нет "тысячи масок Роковых и Неотразимых", есть один механизм: человек Дела без реального созидательного Дела замещает его тем, чем может. Кто-то сутяжничеством в суде, кто-то романтическими отношениями, кто-то воспитанием детей по новомодной теории.
Вопрос, который остаётся без ответа в "глубоком анализе явления", - почему в поколениях, повзрослевших в 1990-х и 2000-х столько мужчин и женщин вовлечены в создание "проектов" из людей. Что означает это смещение, откуда оно взялось? Может быть, создание "проектов" в сфере межличностных отношений это сублимация сексуального чувства, идейная одержимость заполняет время любви, для которого нужны сытость и праздность, - ни то, ни другое невозможно при десятичасовом рабочем дне и стоянии на дороге в пробках?
Существует ли связь между расцветом торговли, установлением новых стандартов потребления и демонстративностью в повседневной жизни благодаря социальным сетям и современным технологиям коммуникации, и распространением отношений, где партнёры по очереди превращают друг друга в "проект", заменяющим настоящее Дело, охладевают к "завершённому проекту" или мстят за неслучившееся "запроектированное" достижение?
Или первопричина в другом, и постельные "проекты" зацикленных на исцелении сексуальной дисфункции партнёра (сюжет про спасение импотента чуткой женщиной) или на дефлорации (сюжет про лишение невинности заботливым и чутким мужчиной) или на посвящении в пятьдесять оттенков сексопатологии, получили легитимацию в поколении нынешних взрослых? А может быть люди, переставшие жить от пятилетки к пятилетке, пережили слом жизненного стереотипа и попали под воспитательно-формирующее влияние "Дома-2", масштабировавшего созидательную деятельность людей к низкопробной коммунальной борьбе двух воль? Или это поколение людей, которые боятся мечтать о настоящем Деле в своей жизни?