Сначала о «некоммуницируемом» опыте.
Об этом понятии я узнала свое время от психолога Веры Керпелевны Лосевой.
Некоммуницируемый опыт это совокупность сильных, значимых переживаний, каких-то событий, которые по каким-то причинам не могут быть донесены человеком до других людей. И оставаясь заряженными внутренними феноменами, «съедают» существенную часть психического ресурса человека.
Почему такой опыт не может быть коммуницируем? В первую очередь часто из-за запредельности испытываемых переживаний. К таким переживаниям можно отнести то, что человек испытывает находясь в тюрьме, на войне, во время стихийных бедствий, подвергаясь эмоциональному и физическому насилию. Другая причина это наличие всевозможных социокультурных табу.
Обозначенные выше примеры такого опыта чаще описываются как травма, травматический опыт и наилучший способ работы с такими переживаниями это работа со специалистами в области травмы. В ситуации стихийных бедствий с пострадавшими как правило работают подготовленные психологи МЧС.
Строго говоря ни один опыт не может быть на 100% коммуницированным, потому что это опыт и он все равно шире и больше любых способов выражения.
Почему я говорю о некоммуницируемом опыте. Потому, что он встречается гораздо чаще, чем травма и будучи аккумулированным и накопленным «работает» не слабее, чем «разовый» запредельный опыт.
Теперь к тренингу.
Если говорить о корпоративном тренинге, то всегда приходится учитывать некую корпоративную среду или корпоративную реальность. Участников направляют на тренинг чтобы что-то «улучшить», а они, как правило, вольно или невольно привносят части некоммуницируемого опыта, полученного в своей организации. Во многих организациях как правило намного больше реальных табу, чем декларируемых. Обратная связь снизу вверх и конструктивная критика гораздо чаще не воспринимается и большая часть организационных коллизий остается непереработанной в головах у сотрудников.
В каком-то смысле тренинговая реальность с ее рамками безопасного пространства может провоцировать участников на предъявление переживаемых ими фрагментов организационной реальности. При этом участников можно условно разделить на две части, те кто готов в явном виде предъявить эту реальность, они как правило, примеряя те или иные инструменты, могут с горечью сказать, что в их компании это не будет работать, вторые, напротив будут молчать.
Особенно ярко это проявляется, когда участников направляют на тренинг в периоды жестких организационных изменений, противостоять которым люди в силу объективных причин не могут.
Как поступать в таком случае тренеру? Тут нет однозначного ответа, во многом это зависит от внутреннего тренерского ресурса и квалификации. Однако игнорировать это – признак не очень высокой квалификации.
Мне близка позиция, которая предполагает включение этого некоммуницируемого опыта и его проработка в текущей канве тренинга, если это удается сделать то все проходит гораздо более продуктивно и с точки зрения инсайтов и с точки зрения удовлетворенности и внутреннего освобождения людей.