Со стр. 254-263
3-я книга Царств открывается словами: «Когда царь Давид состарился, вошёл в преклонные лета, то покрывали его одеждами, но не мог он согреться». Давид взошёл на царский престол в возрасте тридцати лет. Первые семь лет от царствовал в Хевроне, следующие тридцать три – в Иерусалиме. Простой расчёт показывает, что теперь ему всего семьдесят. Это ли называется «преклонными летами»? Мы и сегодня знаем многих правителей старше семидесяти, что уж говорить о библейских временах, герои которых порой достигали мафусаилова возраста.
Читатель удивлён: зачем мне сообщают эти детали?
Но наш автор не успокаивается. Царский озноб чрезвычайно занимает его. Теперь он насмешливо описывает ещё одну сцену, не менее выразительную, чем предыдущая. Слуги Давида приходят к царю с предложением: «Надо найти для господина нашего, царя, девственную отроковицу, чтобы она пребывала при нём, и прислуживала ему, и лежала бы у чресел твоих – и будет тепло господину нашему, царю» (синодальный вариант этого стиха: «Пусть поищут для господина нашего царя молодую девицу, чтобы она предстояла царю, и ходила за ним, и лежала с ним, - и будет тепло господину нашему царю»). Иными словами, эта девственница должна быть Давиду грелкой, в прямом смысле слова.
В этой перебивке голосов есть тонкости, которые указывают не только на большой писательский талант автора, но и на тяжёлое положение Давида. Они готовят читателя к тому, что откроется в дальнейшем. Оказывается, царь страдает не только от озноба. Его сознание затуманено, он потерял связь с реальностью. Вначале они трижды обращаются к нему в почтительном третьем лице, но похоже, что Давид не услышал их, лёжа под своими оодеялами. И тогда к нему обратился четвёртый слуга, и нам почти слышно, как он повышает голос: «И лежала бы у чресел твоих!» - и говорит это вульгарно и дерзко, в панибратски-пренебрежительном втором лице.
Почему? Именно на это хочет намекнуть текст. Царь не монял уважительную форму трёх предыдущих обращений, и прямые слва втолковывают ему: «Ну, сейчас ты понял, наконец?!» И тогда трясущийся под одеялами царь, наверно, кивнул и, возможно, даже одарил слуг слабой улыбкой, и они вернулись к почтительному третьему лицу, отдающему фальшью и лицемерием: «И будет тепло господину нашему, царю...»
«Девица была очень красива, и ходила она за царём, и прислуживала ему; но царь не познал её». Читатель читает и не верит своим глазам. Он спрашивает себя, зачем распространять такие сплетни? Почему Библия опускается до уровня жёлтой прессы? Ведь даже нынешняя журналистика с её вульгарными разоблачениями и погоней за сенсациями и та не публикует таких рассказов о руководителях страны. Почему же здесь предана гласности столь позорная и ненужная деталь, которой никак не место в Священном Писании, разве что в пересудах и подмигивании дворцовой прислуги?
Тому есть две причины. Во-первых, Библия хочет намекнуть, что Давид наказан за грех, совершённый по отношению к Вирсавии. Тот, кто согрешил в постели, в постели и наказан. А вторая причина – в желании наказать Давида продолжением насмешек. Раньше насмехались над его дряхлостью и сенильностью, теперь смеются над его импотенцией.
Давид не нарушил повеление Господа, как это сделал Саул до него. Он не служил другим богам, как будет служить его сын Соломон после него. Но он согрешил страшным нравственным грехом и, породив многих сыновей, таких же избалованных и порочных, как он, и унаследовавших все его дурные качества, не породил ни одного хорошего. Библия обвиняет его только в истории с Урией и Вирсавией, но на самом деле всё началось намного раньше – с той любви, которую он вызывал у всех окружающих, и с его отношения к своей жене Михали, дочери Саула, этой первой и единственной в Библии женщине, которая названа «любившей мужчину».