Верн Ж. Энциклопедия. Великие географические открытия. Том 1. М: Эксмо, СПб: Terra Fantastica, 2003. 800 с.
Со стр. 438
13 июня, когда море почти полностью очистилось и появился попутный ветер, Гемскерк сообщил Баренцу, который давно уже болел и не выходил из дому, что он «принял решение воспользоваться представившимся теперь удобным случаем для отъезда и вместе с командой спустить в воду лодки, чтобы покинуть Новую Землю».
«Тогда Виллем Баренц, предварительно написавший записку, положил её в мушкетный патрон и повесил в камине. В ней было рассказано, как мы прибыли из Голландии с целью плыть в Китайское царство и что с нами случилось здесь; сказано было и про наши невзгоды, чтобы если кто после нас пристанет сюда, он мог понять, что с нами было и как мы поневоле построили этот дом, в котором застряли на десять месяцев. Написал он и про том, как нам надо было пускаться в море на двух открытых лодках и предпринять изумительное и опасное плавание».
И вот 13 июня 1597 года голландцы бросили свой корабль, вмёрзший в ледяное ложе, и отдались на волю волн.
16 июня они благополучно добрались до Больших Оранских островов и, среди опасностей, сменявших одна другую, направились к югу вдоль западного берега Новой Земли.
«20 июня при западном ветре погода была довольно сносная. Около того времени, когда солнце было на юго-востоке, Класу Андрисону стало очень худо, и мы убедились, что он долго не протянет. Старший
Со стр. 440
боцман, придя в нашу лодку, поведал, в каком положении находится Клас Андрисон, и сказал, что он проживёт недолго. Тогда Виллем Баренц заметил: «Мне кажется, чтто и я протяну недолго». Мы все же не подозревали, что болезнь Виллема настолько опасна, так как он вёл с нами беседы и читал дневник, который я составлял о нашем путешествии, и мы вступали в разные разговоры по поводу этого. Наконец, отложив дневник и обратившись ко мне, он сказал: «Геррит, дай мне напиться». Только он выпил, как ему сделалось так плохо, что он закатил глаза и неожиданно скончался. У нас даже не было времени вызвать с другой лодки капитана. Таким образом, Виллем умер раньше, чем Клас Андрисон, который скоро за ним последовал. Смерть Виллема Баренца причинила нам немалое горе, ибо он был главный руководитль и незаменимый штурман, на которого мы полагались».
Так умер знаменитый голландский путешественник. В кратком и сдержанном панегирике Геррита де Фера чувстввуется, какую любовь, уважение и доверие сумел внушить Виллем Баренц своим несчастным спутникам. Баренц – слава Голландии, столь богатой смелыми и искусными мореплавателями.
Вынужденные непрерывно вычерпывать воду из своих утлых лодок, ежеминутно подвергаясь опасности быть раздавленными льдами, страдая от голода и жажды, голландцы достигли наконец мыса Нассау. Чтобы теснящимися льдинами не затёрло лодки, голладцы вытащили их на ледяное поле, но при этом потеряли часть своих припасов и чуть было не погибли, так как лёд ломался у них под ногами. Но среди всех этих бедствий на их долю выпадали и скромные радости. Как-то раз трое голландцев, добравшихся по ледяному припаю до одного из Южных Крестовых островов в надежде встретить там русских охотников, нашли семьдесят гагачьих яиц, но «не знали, как их донести. Наконец, один из них снял брюки и завязал их в нижней части; двое понесли найденные яйца, повесив брюки на копьё; третий взял мушкет. Таким образом после 12-часового отсутствия они вернулись, а мы были уже не в силах придумать, что с ними могло случиться... Из принесённых яиц мы устроили роскошное пиршество и, таким образом, среди наших тягостей и трудностей умели иногда доставить себе весёлые минуты».
Начиная с 19 июля море настолько очистилось ото льда, что плавание становилось менее опасным. 28 июля голландцы встретили две русских ладьи, к которым сначала побоялись приблизиться. Но когда путешественники увидели, что русские поморы направляются к ним без оружия и выражают дружеские чувства, они отбросили всякий страх, особенно когда узнали в них людей, который видели в прошлом году в окрестностях Вайгача. Голландцы получили от русских немного съестных припасов и поплыли дальше, стараясь держаться берегов
Со стр. 441
Новой Земли настолько близко, насколько позволял лёд. Во время одной высадки на берег путешественники нашли так называемую ложечную траву, листья и семена которой служат и поныне одним из самых сильных противоцинготных средств. Голландцы с жадностью стали есть эту траву и почти тотчас же почувствовали облегчение.
Между тем припасы быстро истощались; оставалось лишь немного хлеба и ничтожное количество мяса. Тогда мореплаватели пустились в открытое море, чтобы сократить расстояние, отделяющее их от берегов России, где они рассчитывали встретить русских рыболовов и получить помощь. Надежда их не обманула, хотя им пришлось ещё вытерпеть немало невзгод.
Добравшись до побережья материка (к востокуот устья Печоры), голландцы опять увидели русский корабль и, получив на несколько дней съестных припасов, взяли курс на запад. Новые встречи с русскими поморами спасли их от голодной смерти. В густом тумане обе лодки потеряли друг друга из виду и встретились нова далеко за Каниным Носом, уже по ту сторону Белого моря, у острова Кильдин, где рыболовы сообщили им, что в Коле стоят голландские корабли, готовящиеся к отплытию. Путешественники тотчас же послали туда одного из моряков.
Через три дня посланный вернулся из Колы с письмом от Яна Корнелисзона Рейпа. Можно представить, как было велико изумление голландцев при виде его подписи. Только после сличения почерка с письмами Яна рейпа, сохранившимися у Гемскерка, матросы поверили, что письмо действительно написано его рукой. Несколько дней спустя, 30 сентября, Ян Рейп сам прибыл на баркасе за своими бывшими спутниками, снабдил продовольствием и отвёз в Колу на свой корабль.
Ян Рейп был поражён, узнав обо всём, что проихошло с экспедицией Баренца и Гемскерка. Прибыв в Колу, измученные мореплаватели после нескольких дней отдыха и обильного питания восстановили свои силы и окончательно избавились от цинги. 17 сентября Ян Рейп отплыл из Колы в Голландию и 1 ноября благополучно прибыл в Амстердам.
Спутники Баренца сошли на берег, «одетые в то же платье, которое носили на Новой Земле, в шапках, подбитых песцовыми шкурками, и вошли в дом Питера Гасселера, который был одним из представителей города Амстердама по части снаряжания кораблей Яна Корнелисзона и нашего. Очень многие удивлялись нашему возвращению, так как считали нас давно уже погибшими. Слух об этом распространился по городу и дошёл даже до дворца принца, где в то время угощали обедами высокопоставленных лиц: канцлера и посла его велиыества короля Дании, Норвегии, Готов и Вандалов. Поэтому бургомистр и два члена городского совета позвали нас и тут, в присутствии упомянутого посла и консулов, мы рассказали про наше плавание и про перенесённые опасности,
Со стр. 442-443
затем те из нас, что были местными жителями, разошлись по домам, а остальные были отведены в назначенные им гостиницы, где пробыли несколько дней, получили плату и наконец отправились к своим».
Чтобы закончить рассказ об этих храбрых мореходах, нам остаётся ещё добавить. Что Геррит де Фер, в следующем, 1598 году, напечатал на латинском языке историю плаваний Баренца и что капитан Якоб ван Гемскерк после нескольких путешествий в Индию был назначен в 1607 году командиром эскадры из 26 судов и дал испанцам большое сражение, из которого голландцы вышли победителями, причём сам Гемскерк был убит в этом бою.
Почти триста лет спустя после смерти Баренца на Новой Земле случайно было открыто место его зимовки. В сентябре 1871 года в Ледяную гавань зашёл норвежский промышленник Эллинг Карлсен и обнаружил дом Баренца. По словам Карлсена, «дом так хорошо сохранился, будто только вчера был построен». Внутри всё было на своих местах и оказалось в таком же точно виде, как при отъезде путешественников. Вокруг дома валялись пустые бочки, груды тюленьих и медвежьих костей. Вся обстановка внутри дома и его внешний вид в точности соответствовали описания геррита де Фера и рисункам, приложенным к его книге. Вдоль стен тянулись нары, на стене вислеи часы, мушкеты, алебарды. Из всей домашней утвари, оружия и всевозможных предметов, найденных Карлсеном на месте зимовки, следует ещё упомянуть о двух книгах, принадлежавших Баренцу; одна из них – «История Китая» - свидетельствует о цели, которую он преследовал своей экспедицией, а другая – «Руководство к мореплаванию» - показывает, с каким интересом он следил за всем, что относилось к его профессии. Одной из наиболее интересных находок, сделанных в Ледяной гавани, была рукопись, оставленная Баренцем и Гемскерком в отверсвии дымовой трубы.
Все найденные в ледяной гавани предметы были затем уступлены нидерландскому правительству, передавшему их морскому музею в Гааге.
Пропущены страницы с гравюрами.
