ФАКТ
По исследованию Гарвардского университета, спиртным злоупотребляют 44% студентов США. Среди членов фратернити этот показатель составляет 75%, а в женских сорорити — 62%.
Каждый раз, видя члена братства, кандидат обязан был подбежать к нему, пожать руку и представиться по всей форме.
Хотя формально кандидаты должны были навещать дом два раза в неделю, на деле им приходилось бывать там каждый день. В их обязанности входило поддерживать порядок, выполнять все прихоти старших и отвечать на телефонные звонки (строго между первым и вторым звонком).
«Мы должны были быть доступными 24 часа в сутки, — вспоминает Дэн. — Исключение составляли экстренные семейные дела. Иногда кто-нибудь из братьев звонил в 3 часа утра и говорил: «Дэн, привези мне пиццу с колбасой и шесть банок пива. Деньги я отдам. Когда приедешь, помой заодно мои сапоги». И я ехал. Таковы были правила. За их нарушение (забыл пожать руку, не успел поднять трубку, опоздал или пришел без кирпича, а то и просто так) следовало наказание всей группы — физическое, унизительное, но с выдумкой.
Например, тебя ставили на стул с завязанными глазами, а вокруг стула насыпали бутылочные осколки. Тебе задавали вопросы про братство. Если ты отвечал неправильно, тебе кричали: «Прыгай!» И я прыгал. И слышал хруст, и чувствовал, как что-то острое впивается мне в ступни. И потом под общий хохот оказывалось, что стекло убрали, а вместо него насыпали на пол чипсов. Так нас проверяли. Или, например, запирали в чулан всю компанию и не выпускали, пока каждый не выкурит по пачке сигарет (с предъявлением окурков). Съесть по 10 сырых яиц или по 5 луковиц — это, считай, легко отделались. Типичным наказанием были хлопки по заднице специальной битой, после которых ты не мог сидеть неделю».
Жизнь новобранцев
Как нетрудно догадаться, в студенческих братствах работал армейский принцип дембелей и салабонов. Поэтому измывательства над молодыми процветали во всем своем садистском великолепии.
Ребята развлекались по-разному. Например, один выходил на балкон пятиэтажного здания на перемене и кричал: «Гулаг!» И Дэн бросал все и бежал на пятый этаж жать ему руку. Потом спускался, и в этот момент на балкон выходил следующий и кричал: «Гулаг!» Дэн снова мчался наверх, и так несколько раз.
Бывало, что группу вызывали среди ночи, раздевали до трусов, завязывали глаза, увозили за 100 километров в чисто поле и говорили: «Через два часа вы должны быть около дома». Ни монетки, ни телефона. Двенадцать парней в трусах, среда, ночь. И ребята шли, находили дорогу и, прячась в кустах, выставляли щуплого очкарика ловить машину. Останавливалась женщина на «кадиллаке» и очкарик кричал: «Меня ограбили!» Его пускали в машину, а из кустов выбегали еще одиннадцать голых мужиков, набивались в салон и багажник, умоляя отвезти их туда-то, иначе им всем будет очень плохо.
«У одного из наших ребят отец был шерифом. Когда мы поняли, что этот аттракцион время от времени повторяется, он помог нам достать подслушивающую аппаратуру, и мы стали записывать собрания старших. Мы узнавали, кого хотят выгнать, какие нам готовятся козни, куда нас отвезут в следующий раз. Однажды пунктом назначения было кладбище в городе Вайморе. Парень позвонил отцу, тот — шерифу Ваймора; когда нас высадили в трусах на этом кладбище, подъехала полицейская машина и с мигалкой довезла нас до Хьюстона. Наши мучители ехали медленно, пили пиво и часто останавливались по нужде. Так что, когда они подъехали к дому, мы все шестеро (тогда нас оставалось уже шесть) стояли в трусах навытяжку на газоне. Они, конечно, офигели: ведь только что высадили нас за 80 километров голыми на кладбище!»